медицинский этюд
У меня есть сердце…
Особенно остро его наличие почувствовал в Пражском аэропорту (Ружина, расположен в 20 км к северу-западу от центра Праги, кстати, он признан лучшим в Восточной Европе).
Но сначала предыстория…
В 1990-е годы я периодически укреплял здоровье в прекрасном профилактории Томского университета. Все шло хорошо по строго установленному порядку. Однако, при прохождении консультаций «узких» специалистов, врач-кардиолог после тщательного прослушивания и анализа кардиограммы встревожился и пришел к выводу о необходимости провести более глубокое обследование в Томском кардиоцентре в отделении сердечной аритмии (точное название не помню).
Не вдаваясь в подробности, мне предложили установить (имплантировать) кардиостимулятор. Я с трудом и с отвращением представил себе, что всю оставшуюся жизнь придется носить внутри инородный радиоэлектронный аппарат, и чуть было категорически не отказался от операции. Однако профессор Сергей Валентинович Попов, по-моему, сейчас он главный аритмолог в Томске, популярно, и без обиняков, объяснил мне, что в один «прекрасный» момент сердце может остановиться и… «будь здоров!» (в смысле возможен мгновенный летальный исход).
Кардиостимулятор контролирует электрическую активность сердца, стимулирует и нормализует сердечный ритм, т.е. посылает электрические импульсы (стимулирует) только тогда, когда они требуются сердцу. Как он работает? Очень умное устройство. Если пульс нормальный, прибор находится в режиме ожидания. Как только пульс менее 60 (так у меня настроен, но все зависит от решения врача), кардиостимулятор включается и работает до тех пор, когда начнет проявляться собственная активность сердца. Работу кардиостимулятора периодически, через 6 или 8 месяцев контролируют и при необходимости настраивают, причем эта процедура не требует повторной операции, все проверяется сидя на стуле, даже не снимая рубашки.
Установленный в Томске кардиостимулятор с гарантией на 5 лет проработал 7 лет! В январе 2007 г. уже в Израиле после очередной проверки, выяснилось, что батарейка питания «села» и доктор А. Вайс, старший кардиолог Института сердца при больнице Адасса Иерусалимского Университета (он, кстати, знаком с С.В. Поповым и высоко отозвался о нем) вмонтировал мне новый американский кардиостимулятор с гарантией на 10 лет. Теперь моя задача — использовать полностью этот ресурс, не пропадать же добру, а мне сейчас 81!
Подчеркну, что и в Томске и в Иерусалиме установка кардиостимулятора бесплатна. В Израиле такие операции оплачивают больничные кассы.
Но причем здесь аэропорт Прага, спросите вы?
Так вот, возвращаясь домой, после 8-дневного автобусного круиза (Братислава, Будапешт, Вена, Прага) в полночь, после сдачи багажа и прохождения пограничного контроля в аэропорту я почувствовал терпимую, но неприятную боль в области сердца. Время было достаточно, и я подумал, что надо бы измерить давление. Гид подхватил инициативу и позвонил в медпункт.
Буквально, через несколько минут появляются трое в синих халатах и с коляской для перевозки «неходячих» больных.
Грозная крупная дама строго на чистом русском языке спрашивает:
— У кого тут сердце?
Предчувствуя приближающуюся катастрофу, робко восклицаю:
— Я только хотел бы измерить давление…
— Никаких измерений, я вас снимаю с рейса и транспортирую в центральный кардиологический центр.
— Никуда я не поеду – пробую возмущаться — я уже лучше себя чувствую.
— Тогда я сейчас позвоню капитану, и вас все равно не допустят на борт самолета.
— Хорошо, а если в больнице признают, что ничего страшного, то что?
— Все просто. Закажете такси, Вас отвезут в отель (номер не дороже 100—150 евро!), а завтра улетите…, если будут билеты.
Попытка членов группы вставить свое слово была решительно пресечена, причем с упреком, что никто из группы не выразил желания остаться со мной! Ничего себе… конец маршрута, финансы у всех, естественно, почти исчерпаны.
Объявлена посадка на наш рейс…
Чтобы не задерживать остальных, я соглашаюсь на «депортацию». На всякий случай мой напарник отдал последние 90 евро и забрал мою ручную кладь. Гид набрал в рот воды, видимо он сам не ожидал такого поворота событий. Подошли встревоженные работники аэропорта, они очень обрадовались, что не надо искать мой багаж, т.к. за ним пообещали присмотреть.
Позвонил дочери в Иерусалим и сообщил, что я «задерживаюсь» по сердечным делам, пусть приезжают в аэропорт за вещами. Для сглаживания впечатления дополнил, что в чемодане пиво чешское, вино Токайское и шоколад венский.
А меня осторожно на коляске везут обратно через границу, а затем в амбулансе с капельницей, кардиографом и включенной сиреной мчат в кардиологический центр Университетской больницы Мотол, одного из самых известных медицинских учреждений в Чешской республике. По дороге от волнения и принятых мер почти выздоровел, только пульс учащенный, тем более что меня все время поддерживала нежная рука медсестры—чешки.
В больнице меня передали из рук в руки персоналу иностранного отдела пражского кардиоцентра, перекантовав на лежачую коляску. Заработал стандартный для больницы механизм.
Первичные параметры: OBJEKTIVNĔ: ТК 130/80, Р 114, výskа 157 cm., Văga 70 kg (последние параметры «на глаз», но точно!). А затем анализ крови, кардиограмма, рентген, УЗИ.
Никто по-русски не говорит. Спросил у доктора, очень приятной дамы: инфаркт (надеясь, что инфаркт, он и в Чехии так же называется)?
Не, не пан Слуцкий (Вот так: был товарищ, был господин, а теперь Пан) — ответила она с улыбкой и дала понять, что меня оставляют в больнице. Как же я обрадовался! Доставили в прекрасную палату, потолки высокие, громадное окно с чудной панорамой. Стоят три кровати, подушки большие, удобные.
В палате один больной, уже пожилой человек, но он когда-то в 5-ом классе учил русский язык, тогда еще был социалистический лагерь, Варшавский блок, но, к сожалению, почти все забыл.
Утром по медицинским показателям стало ясно, что надо более глубокое исследование и при необходимости принять оперативные меры. Возник вопрос финансовый — кто будет оплачивать довольно дорогие процедуры, а в совокупности порядка 10 000 евро!
Дочь моя Софья активно включилась в сложный процесс переговоров между «фигурантами»: страховая кампания и больничная касса в Израиле, больница в Чехии, ее энергия, знание иврита, английского и русского значительно упростило решение задачи. Сыграло огромную положительную роль величайшее изобретение человека — мобильный телефон.
Короче, расписался, что согласен на центур под местным наркозом (так называется подобное исследование в Израиле, в Чехии иначе как-то). После нее хирург сказал, что у меня есть три главные артерии, так одна была «засорена» и он ее ОТКРЫЛ! В артерию вставил протез "стент", предназначение которого — поддерживать артерию открытой и не давать сужаться ее стенкам. Протез, имеющий форму и свойства пружины, поддерживает артерию открытой, давая, тем самым, возможность нормального кровообращения.
Целый день отдыхал, питание скромное, но мне хватало. К вечеру пришла дама с иностранного отдела по имени Добрынька, принесла мне авиабилет на следующий день.
Утром принесли документ с полным описанием всех процедур и лекарства на три дня, затем посадили в легковой амбуланс и отвезли в аэропорт. Здесь меня встречал молодой врач, который специально прибыл из Тель-Авива в белоснежной авиационной форме с медицинским саквояжем. Говорит только на иврите. Пришлось приглашать русскоязычного пилота, который объяснил, что я должен строго выполнять ряд правил в самолете и расписаться под этой клятвой.
Мы первые вошли в самолет салона бизнес класса (для меня это впервые, очень удобно). Доктор развернул свое оборудование, подсоединил меня к аппаратам, «воткнул» в ноздри две трубочки, убедился, что я дышу кислородом, на палец надел «прищепку» для измерения кислорода в крови. Стюардессы сразу же принесли газеты на русском языке, пачку орешек (видимо вместо карамелек) и сок. Предложили меню для обеда, спросили, что будем пить (вино или водку?). Взглянув на доктора, я согласился на вино, а доктор, посмотрев на меня — водку! Полет прошел нормально….
В аэропорту им. Бен Гуриона встретили дочь с зятем. Ежедневно звонил телефон, коллеги по туру интересовались моим здоровьем, один заметил: «Хитрован же этот пан Слуцкий продлил себе тур на целых три дня!»
P.S. Описывая эти события, я с благодарностью вспомнил 7-ю поликлинику Томска и добрых, отзывчивых и высокого профессионального уровня врачей, так называемых участковых, а по сути ставших семейными, Бубенную, Войцеховскую (она еще и в хоре прекрасно пела), Нехорошеву, Путинцеву, Тютрину, да простят они, что забыл их имена, а может и не знал, обычное обращение: доктор.
В Израиле иногда свысока оценивают российскую практическую медицину. Вот характерный случай. Пришел к окулисту, посмотрев хрусталик левого глаза, вмонтированный в Томске в клинике медуниверситета прекрасным доктором Светланой Васильевной Филипповой, он воскликнул:
— Какой он допотопный — и вставил мне в правый глаз самый, что ни на есть современный хрусталик. В результате — допотопный до сих пор мне служит добросовестно, а «супер», к сожалению, не очень… И все же — спасибо всем докторам, сердечное спасибо.
Владимир СЛУЦКИЙ,
Израиль
У меня есть сердце…
Особенно остро его наличие почувствовал в Пражском аэропорту (Ружина, расположен в 20 км к северу-западу от центра Праги, кстати, он признан лучшим в Восточной Европе).
Но сначала предыстория…
В 1990-е годы я периодически укреплял здоровье в прекрасном профилактории Томского университета. Все шло хорошо по строго установленному порядку. Однако, при прохождении консультаций «узких» специалистов, врач-кардиолог после тщательного прослушивания и анализа кардиограммы встревожился и пришел к выводу о необходимости провести более глубокое обследование в Томском кардиоцентре в отделении сердечной аритмии (точное название не помню).
Не вдаваясь в подробности, мне предложили установить (имплантировать) кардиостимулятор. Я с трудом и с отвращением представил себе, что всю оставшуюся жизнь придется носить внутри инородный радиоэлектронный аппарат, и чуть было категорически не отказался от операции. Однако профессор Сергей Валентинович Попов, по-моему, сейчас он главный аритмолог в Томске, популярно, и без обиняков, объяснил мне, что в один «прекрасный» момент сердце может остановиться и… «будь здоров!» (в смысле возможен мгновенный летальный исход).
Кардиостимулятор контролирует электрическую активность сердца, стимулирует и нормализует сердечный ритм, т.е. посылает электрические импульсы (стимулирует) только тогда, когда они требуются сердцу. Как он работает? Очень умное устройство. Если пульс нормальный, прибор находится в режиме ожидания. Как только пульс менее 60 (так у меня настроен, но все зависит от решения врача), кардиостимулятор включается и работает до тех пор, когда начнет проявляться собственная активность сердца. Работу кардиостимулятора периодически, через 6 или 8 месяцев контролируют и при необходимости настраивают, причем эта процедура не требует повторной операции, все проверяется сидя на стуле, даже не снимая рубашки.
Установленный в Томске кардиостимулятор с гарантией на 5 лет проработал 7 лет! В январе 2007 г. уже в Израиле после очередной проверки, выяснилось, что батарейка питания «села» и доктор А. Вайс, старший кардиолог Института сердца при больнице Адасса Иерусалимского Университета (он, кстати, знаком с С.В. Поповым и высоко отозвался о нем) вмонтировал мне новый американский кардиостимулятор с гарантией на 10 лет. Теперь моя задача — использовать полностью этот ресурс, не пропадать же добру, а мне сейчас 81!
Подчеркну, что и в Томске и в Иерусалиме установка кардиостимулятора бесплатна. В Израиле такие операции оплачивают больничные кассы.
Но причем здесь аэропорт Прага, спросите вы?
Так вот, возвращаясь домой, после 8-дневного автобусного круиза (Братислава, Будапешт, Вена, Прага) в полночь, после сдачи багажа и прохождения пограничного контроля в аэропорту я почувствовал терпимую, но неприятную боль в области сердца. Время было достаточно, и я подумал, что надо бы измерить давление. Гид подхватил инициативу и позвонил в медпункт.
Буквально, через несколько минут появляются трое в синих халатах и с коляской для перевозки «неходячих» больных.
Грозная крупная дама строго на чистом русском языке спрашивает:
— У кого тут сердце?
Предчувствуя приближающуюся катастрофу, робко восклицаю:
— Я только хотел бы измерить давление…
— Никаких измерений, я вас снимаю с рейса и транспортирую в центральный кардиологический центр.
— Никуда я не поеду – пробую возмущаться — я уже лучше себя чувствую.
— Тогда я сейчас позвоню капитану, и вас все равно не допустят на борт самолета.
— Хорошо, а если в больнице признают, что ничего страшного, то что?
— Все просто. Закажете такси, Вас отвезут в отель (номер не дороже 100—150 евро!), а завтра улетите…, если будут билеты.
Попытка членов группы вставить свое слово была решительно пресечена, причем с упреком, что никто из группы не выразил желания остаться со мной! Ничего себе… конец маршрута, финансы у всех, естественно, почти исчерпаны.
Объявлена посадка на наш рейс…
Чтобы не задерживать остальных, я соглашаюсь на «депортацию». На всякий случай мой напарник отдал последние 90 евро и забрал мою ручную кладь. Гид набрал в рот воды, видимо он сам не ожидал такого поворота событий. Подошли встревоженные работники аэропорта, они очень обрадовались, что не надо искать мой багаж, т.к. за ним пообещали присмотреть.
Позвонил дочери в Иерусалим и сообщил, что я «задерживаюсь» по сердечным делам, пусть приезжают в аэропорт за вещами. Для сглаживания впечатления дополнил, что в чемодане пиво чешское, вино Токайское и шоколад венский.
А меня осторожно на коляске везут обратно через границу, а затем в амбулансе с капельницей, кардиографом и включенной сиреной мчат в кардиологический центр Университетской больницы Мотол, одного из самых известных медицинских учреждений в Чешской республике. По дороге от волнения и принятых мер почти выздоровел, только пульс учащенный, тем более что меня все время поддерживала нежная рука медсестры—чешки.
В больнице меня передали из рук в руки персоналу иностранного отдела пражского кардиоцентра, перекантовав на лежачую коляску. Заработал стандартный для больницы механизм.
Первичные параметры: OBJEKTIVNĔ: ТК 130/80, Р 114, výskа 157 cm., Văga 70 kg (последние параметры «на глаз», но точно!). А затем анализ крови, кардиограмма, рентген, УЗИ.
Никто по-русски не говорит. Спросил у доктора, очень приятной дамы: инфаркт (надеясь, что инфаркт, он и в Чехии так же называется)?
Не, не пан Слуцкий (Вот так: был товарищ, был господин, а теперь Пан) — ответила она с улыбкой и дала понять, что меня оставляют в больнице. Как же я обрадовался! Доставили в прекрасную палату, потолки высокие, громадное окно с чудной панорамой. Стоят три кровати, подушки большие, удобные.
В палате один больной, уже пожилой человек, но он когда-то в 5-ом классе учил русский язык, тогда еще был социалистический лагерь, Варшавский блок, но, к сожалению, почти все забыл.
Утром по медицинским показателям стало ясно, что надо более глубокое исследование и при необходимости принять оперативные меры. Возник вопрос финансовый — кто будет оплачивать довольно дорогие процедуры, а в совокупности порядка 10 000 евро!
Дочь моя Софья активно включилась в сложный процесс переговоров между «фигурантами»: страховая кампания и больничная касса в Израиле, больница в Чехии, ее энергия, знание иврита, английского и русского значительно упростило решение задачи. Сыграло огромную положительную роль величайшее изобретение человека — мобильный телефон.
Короче, расписался, что согласен на центур под местным наркозом (так называется подобное исследование в Израиле, в Чехии иначе как-то). После нее хирург сказал, что у меня есть три главные артерии, так одна была «засорена» и он ее ОТКРЫЛ! В артерию вставил протез "стент", предназначение которого — поддерживать артерию открытой и не давать сужаться ее стенкам. Протез, имеющий форму и свойства пружины, поддерживает артерию открытой, давая, тем самым, возможность нормального кровообращения.
Целый день отдыхал, питание скромное, но мне хватало. К вечеру пришла дама с иностранного отдела по имени Добрынька, принесла мне авиабилет на следующий день.
Утром принесли документ с полным описанием всех процедур и лекарства на три дня, затем посадили в легковой амбуланс и отвезли в аэропорт. Здесь меня встречал молодой врач, который специально прибыл из Тель-Авива в белоснежной авиационной форме с медицинским саквояжем. Говорит только на иврите. Пришлось приглашать русскоязычного пилота, который объяснил, что я должен строго выполнять ряд правил в самолете и расписаться под этой клятвой.
Мы первые вошли в самолет салона бизнес класса (для меня это впервые, очень удобно). Доктор развернул свое оборудование, подсоединил меня к аппаратам, «воткнул» в ноздри две трубочки, убедился, что я дышу кислородом, на палец надел «прищепку» для измерения кислорода в крови. Стюардессы сразу же принесли газеты на русском языке, пачку орешек (видимо вместо карамелек) и сок. Предложили меню для обеда, спросили, что будем пить (вино или водку?). Взглянув на доктора, я согласился на вино, а доктор, посмотрев на меня — водку! Полет прошел нормально….
В аэропорту им. Бен Гуриона встретили дочь с зятем. Ежедневно звонил телефон, коллеги по туру интересовались моим здоровьем, один заметил: «Хитрован же этот пан Слуцкий продлил себе тур на целых три дня!»
P.S. Описывая эти события, я с благодарностью вспомнил 7-ю поликлинику Томска и добрых, отзывчивых и высокого профессионального уровня врачей, так называемых участковых, а по сути ставших семейными, Бубенную, Войцеховскую (она еще и в хоре прекрасно пела), Нехорошеву, Путинцеву, Тютрину, да простят они, что забыл их имена, а может и не знал, обычное обращение: доктор.
В Израиле иногда свысока оценивают российскую практическую медицину. Вот характерный случай. Пришел к окулисту, посмотрев хрусталик левого глаза, вмонтированный в Томске в клинике медуниверситета прекрасным доктором Светланой Васильевной Филипповой, он воскликнул:
— Какой он допотопный — и вставил мне в правый глаз самый, что ни на есть современный хрусталик. В результате — допотопный до сих пор мне служит добросовестно, а «супер», к сожалению, не очень… И все же — спасибо всем докторам, сердечное спасибо.
Владимир СЛУЦКИЙ,
Израиль